К его удивлению и немалому смущению, Синтия порывисто обняла его и поцеловала.

— Вы самый добрый человек на свете! — провозгласила она. — Я даже не знаю, как вас благодарить.

— Если ты еще раз вот так изомнешь мне манжеты, я вычту с тебя деньги за стирку. Да еще в такой момент, когда мне хочется быть аккуратным и элегантным, под стать твоему мистеру Хендерсону.

— Но ведь он вам нравится, да? — умоляюще проговорила Синтия. — Вы ему так полюбились!

— Конечно нравится. Мы тут теперь все ангелы, а ты и вовсе архангел. Надеюсь, он выдержит проверку временем — совсем как Роджер.

Синтия помрачнела.

— Это была очень глупая история, — сказала она. — Мы совершенно не подходим друг дружке…

— Все теперь в прошлом, и довольно об этом. Кроме того, я не могу больше тратить время на пустяки; да вон и твой юный красавчик поспешает сюда со всех ног.

Мистер и миссис Киркпатрик прислали разнообразнейшие поздравления, а миссис Киркпатрик, в отдельном письме, заверила миссис Гибсон, что ее несвоевременные откровения касательно Роджера останутся между ними. Ибо как только мистер Хендерсон появился в Холлингфорде, миссис Гибсон написала второе письмо, где умоляла не распространять ничего из того, о чем говорила в первом, и добавила, что это первое письмо было написано в таком расстройстве — ей только что открылось, кому на самом деле отдала сердце ее дочь, — что она и сама не знала, что пишет, и многое преувеличила, а другое изложила неверно; теперь же ей ведомо одно: мистер Хендерсон только что предложил Синтии руку и сердце, предложение было принято и оба они совершенно счастливы и («вы простите мне материнское тщеславие») составляют просто очаровательную пару. Мистер и миссис Киркпатрик ответили столь же любезным письмом, исполненным похвал в адрес мистера Хендерсона, восхищения Синтией и всяческих поздравлений; кроме того, они настаивали, чтобы свадьбу сыграли в их доме на Гайд-парк-стрит и чтобы чета Гибсон с Молли приехали к ним по этому случаю в гости. В конце имелся небольшой постскриптум: «Полагаю, речь шла не о знаменитом путешественнике Хэмли — его открытия привели в страшное волнение всех наших ученых мужей. Вы пишете о некоем юном Хэмли, который успел побывать в Африке. Очень прошу, дайте знать, Хелен ждет не дождется ответа». Написан был этот постскриптум рукой Хелен. По причине общей экзальтации — ведь все шло так успешно — и в расчете на сопереживание миссис Гибсон зачитала отрывки из этого письма Молли; в их числе оказался и постскриптум. На Молли он произвел даже большее впечатление, чем столь любезное приглашение приехать в Лондон.

Воспоследовал семейный совет; в итоге было решено принять приглашение Киркпатриков. Тому было множество мелких причин, которые открыто признавали все, но было еще и общее невысказанное желание провести церемонию подальше от тех двоих, кому Синтия в свое время отказала; именно этим словом теперь обозначались ее поступки. В итоге Молли получила приказ, просьбу, напутствие поправляться как можно скорее, дабы состояние здоровья не помешало ей поехать на свадьбу; мистер Гибсон и сам, хотя и счел своим долгом несколько притушить радостные предвкушения жены и падчерицы, был вовсе не прочь съездить в Лондон, повидать полдюжины старых друзей, походить по научным выставкам, не говоря уже о его искренней симпатии к пригласившему их мистеру Киркпатрику.

Глава 57

Перед венчанием, визиты и расставания

Поздравить и осведомиться о подробностях явился чуть ли не весь Холлингфорд. Некоторых — во главе этого клана стояла миссис Гудинаф — глубоко оскорбило то, что венчаться Синтия будет в Лондоне, лишив их тем самым изумительного спектакля. Это подтолкнуло к действию даже саму леди Камнор. Она редко совершала визиты «за пределами своего круга», а в доме у своей «Клэр» была лишь один раз, но тут прибыла с поздравлениями, сохранив и при этом верность своим правилам. В одно прекрасное утро Мария едва успела взбежать в гостиную и произнести:

— Прошу прощения, мадам, но к воротам подъехал большой экипаж из Тауэрс, а внутри сама миледи графиня.

Было всего одиннадцать утра, и простой смертный, решившийся явиться с визитом в столь неподходящий час, ощутил бы на себе бы всю силу гнева миссис Гибсон, однако на титулованных особ принципы ее домашней морали не распространялись.

Все семейство стояло «в парадном строю», пока леди Камнор не вплыла в гостиную; потом потребовалось усадить ее в лучшее кресло и затенить для ее удобства свет — только после этого начался связный разговор. Графиня всегда говорила первой, и леди Харриет, собравшаяся было сказать несколько слов Молли, примолкла.

— Я провожала Мэри — леди Каксхейвен — на железнодорожную станцию на этой новой ветке между Бирмингемом и Лондоном и вот решила заехать сюда и поздравить вас. Клэр, о которой молодой леди идет речь? — Надевая очки и оглядывая Синтию и Молли, которые были в то утро в похожих нарядах. — Полагаю, нелишне будет дать вам некоторые наставления, милочка, — продолжала она, когда ей указали на Синтию как на новоиспеченную невесту. — Я много о вас слышала и чрезвычайно рада, прежде всего ради вашей матушки — а матушка ваша весьма почтенная женщина и честно выполняла свой долг, когда жила в нашей семье, — так вот, я искренне рада тому, что вы вступаете в столь достойный брак. Я уповаю на то, что он поможет изгладить из всеобщей памяти ваши былые проступки, которые, надеюсь, на деле были весьма незначительны, и вы станете утешением для своей матери, к которой и я, и лорд Камнор питаем самые теплые чувства. Однако помните, что, какое бы положение в обществе ни судил вам Господь, брак или безбрачие, вести себя следует, соблюдая все приличия. Вы должны почитать своего мужа и во всем полагаться на его суждения. Смотрите на него снизу вверх, ибо он — ваша голова, и никогда не совершайте никаких действий, не посоветовавшись с ним. — Хорошо, что лорд Камнор при этом не присутствовал, иначе он мог бы не удержаться и сопоставить эти наставления с их применением на практике. — Ведите учет всех расходов и не забывайте своего положения в обществе. Я так понимаю, что мистер… — оглядываясь в надежде, что ей подскажут позабытое имя. — Хендерсон, — Хендерсон занимается юриспруденцией. Хотя и существует общее предубеждение против стряпчих, мне доводилось знать двух-трех представителей их сословия, которые были весьма приличными людьми; я убеждена, что мистер Хендерсон относится к той же категории, в противном случае ваша матушка